Как утверждает Иван Вырыпаев, о творчестве Абая ему рассказал Олег Архипкин, аспирант Института космических исследований РАН. Почитав Абая и совершив паломничество в Алма-Ату, режиссер убедился в следующем: во-первых, Абай "не казахский, а просто великий поэт — как Шекспир", а во-вторых, его переводы на русский несовершенны.
Прославившийся энергичным рэперским "Кислородом", частушечным "Бытием N 2" и плотоядным "Июлем" господин Вырыпаев постепенно пришел к аскезе. К выводу о том, что засевший в глубоком кризисе (речь, конечно, не об экономике) театр и искусство в целом сегодня должны быть подобны "Черному квадрату" Малевича — темному и таинственному пространству, из которого каждый вычитывает свои смыслы. Его спектакль "Объяснить" — такой вот не без лукавства намалеванный "малевич".
На сцене четверо молодых актеров читают Абая. По-русски его поэзия звучит темпераментно (особенно у Алексея Филимонова), но довольно назидательно (вспоминается, что Абай переводил басни Крылова). По-казахски — на редкость музыкально. Читают, впрочем, немного, стихотворений пять-шесть. Время от времени актеры берут в руки инструменты и импровизируют — начинают у задней стены, постепенно поднимаясь на небольшой дощатый помост, словно копируют знаменитые европейские постановки (взять хоть спектакли Хайнера Геббельса), главными действующими лицами которых становятся музыканты. Разница только в том, что играть этот квартет не умеет.
Как фокусник, эффектным жестом вынимающий из цилиндра пустоту вместо кролика, Иван Вырыпаев намеренно занимается саморазоблачением: заставляет актеров подолгу молчать, выжидательно вглядываясь в лица зрителей; ставит экран, который подолгу затянут красноватым дымом. Если что на нем и появляется, так это польский мультик "Рекс-певец": про мальчика, который учится играть на скрипке, и собачку, которую ранят его фальшивые ноты. Всю вторую половину спектакля очаровательная полька Каролина Грушка пересказывает действие фильма, не глядя на экран. В переводе артиста Валерия Караваева это звучит примерно так: "Черные ноты вылетают из черного сердца мальчика — песику очень больно. Но вот, наконец, песик находит девочку, которая приглашает его спеть вместе. Они поют — и светлые ноты кружатся, как бабочки. И их сердца соединяются, как белые голуби..." Словом, весь этот нелепый пересказ — наглядное доказательство того, что любой перевод лишь интерпретация.
Собственно, ничего больше на сцене не происходит. Можно добавить небольшую лекцию об Абае — в начале вечера ее читает Валерий Караваев. Он же приводит два эпиграфа: из Владимира Мартынова — "Сочинение музыки сегодня есть гальванизация трупа" и "А вы, друзья, как ни садитесь..." из крыловского "Квартета". Однако в том-то все и дело, что артисты господина Вырыпаева вовсе не Осел, Козел да косолапый Мишка. Все, что они делают, высококлассно. Свет и тени, тишина и звуки (неумелую игру на музыкальных инструментах перекрывает тягучая восточная мелодия) чередуются в спектакле в идеальном ритме. Актеры (особенно Ольга Смирнова) прекрасно читают стихи и достойно держатся. Они, наконец, умеют так великолепно молчать, что напряжение в зале не только не гаснет, а сгущается почти до взрыва. В прежние времена — во времена больших театров, знаменитых пьес и великих артистов — это называлось держать паузу. Вот об этой безвозвратно ушедшей эпохе, непостижимой и "непереводимой" на язык нынешнего театра, как поэзия Абая, и рассказывает спектакль Ивана Вырыпаева. Вернее, по большей части молчит.
Источник: КоммерсантЪ |
